§ 13. Мшанки, полипы и губки

Мшанки.— Bryozoa

Если вы возьмете в середине лета плавающий в реке или пруду листок кубышки или кувшинки, то нередко на обращенной к воде стороне его найдете какие-то точно из рога сделанные вышивки (рис. 13.1). Вышивки эти не что иное, как жилище мшанки — Plumatella repens. Чтобы убедиться в этом, вам стоит только бросить этот листок в аквариум или даже просто в стакан с водой и посмотреть на него снизу. Не пройдет и нескольких минут, как из рогулек этих начнут появляться маленькие, беленькие, пушистые звездочки, и вскоре все разветвления рогулек будут усеяны множеством таких хохолков. Пушистые звездочки эти и есть сама мшанка. Качните стакан, троньте листок, и мшанки, почувствовав толчок, моментально все скроются. А успокоится все, пройдет опасность, и они опять все выглянут.

Любопытные эти животные составляют одну из последних ступеней животного царства, и долгое время их относили, вследствие некоторого сходства образуемых ими колоний, к коралловым полипам, но в настоящее время зоологи признали, что они обладают гораздо более высокой организацией, и потому рассматривают их как отдельный, самостоятельный класс.

Самой характерной особенностью мшанок является их колониальность и прикрепленный образ жизни. Они выделяют из себя вещество, похожее на пергамент, и делают из него нечто вроде связанных между собой трубочек. Вещество это так плотно, что сохраняется и после их смерти, так что в этом отношении мшанки действительно образуют плотный скелет, похожий на известковый скелет кораллов.

Что касается самих строителей этих трубочек, то, благодаря многочисленным окружающим их рот щупальцам, которые только одни выглядывают из трубочки, они похожи на какие-то мелкие цветочки. Но если извлечь их оттуда и рассмотреть, хотя бы в большую лупу, то тело их имеет вид, представленный на рис. 13.2, где под буквой d находится пищевод, под e — желудок, а под f — задняя кишка. Рассматривая дальше, мы видим, что рот их, не обладающий никакими жевательными приспособлениями, переходит в желудок, представляющий собой большой мешок, что нервная их система составлена лишь из одного нервного узла, помещающегося на спинной стенке пищевода, и что органы чувств, дыхательные органы (исключая щупалец), равно как и сердце и кровеносные сосуды, у них совершенно отсутствуют.

Размножение мшанок происходит несколькими способами. Во-первых, половым размножением, причем живчики и яйца развиваются в одном и том же животном. Из оплодотворенного яичка выходит личинка с ресничками, которая покидает материнское животное и, вращаясь вокруг своей продольной оси, весело носится по аквариуму до тех пор, пока не найдет себе подходящего местечка: камешка, веточки или плавающего листа нимфеи; тогда реснички ее опадают, она превращается в сидячее животное и разрастается постепенно в целую колонию. Таких личинок особенно много можно встретить в воде в начале июля, и если посадить в это время в аквариум взрослую колонию мшанок, иначе сказать, бросить в него листок нимфеи с колонией мшанок, то в этом аквариуме не замедлят появиться целые сотни овальных свободно плавающих личинок, которых при первом взгляде можно принять за инфузорий.

Второй способ размножения — это почкование, при помощи которого происходит, главным образом, образование самой колонии. Наконец, третий — при помощи зимующих почек, так называемых статобластов, увеличенное изображение которых мы видим на рис. 13.2, g.

Статобласты эти имеют вид чечевичек и у различных видов бывают настолько различны, что даже служат главным признаком для определения этих видов. Они отлично защищены от холода, засухи и прекрасно переносят зиму, а весной под влиянием живительных лучей весеннего солнца составляющие их половинки раскрываются, как часы, и выходит зародыш, который, не превращаясь в личинку, прямо прикрепляется к какому-нибудь подводному предмету и начинает разрастаться в колонию.

Такие статобласты в обилии встречаются осенью на поверхности воды или на берегу в песке. Набрав, их можно сохранять всю зиму в баночке с водой, которую надо держать только ближе к окну, а весной из каждого из них разовьется колония.

Кроме этой ползучей мшанки (Plumatella repens) в реках, на плавающих, обломанных стеблях тростников и сучьях, встречается в виде похожего на губку нароста другой вид — мшанки губчатой (Pl. fungosa) (рис. 13.1, А) и, наконец, еще чаще встречается мшанка Pl. fruticosa, ветвящаяся вверх, как кораллы.

Последний вид мшанок жил у меня в аквариуме по целым годам, то исчезая, то появляясь снова, и временами покрывал своими красивыми колониями целые растения и даже грот. При малейшем колебании воды, при малейшем ударе об аквариум все животные моментально исчезали, но успокаивалась вода, и белые пушистые хохолки появлялись снова. Главным условием сохранения этих мшанок служит возможно редкая и осторожная перемена воды. Лучше даже в аквариуме, где они живут, вовсе ее не менять, так как небольшое даже добавление свежей воды обычно их губит. Аквариум, где они помещаются, должен быть, конечно, засажен водяными растениями и стоять на светлом месте. У меня температура воды была постоянно +15° по Р., но одно время в одном из аквариумов Общества любителей аквариума появилась колония, которая жила в воде с температурой +10° и даже +9° по Р.

Достать этих любопытных животных можно всюду, но чаще всего они заносятся сами собой вместе с водяными растениями, взятыми в реках.

Пресноводные гидромедузы

Об этом интересном, крайне редком обитателе аквариумов мы подробно уже говорили во 2-м томе (стр. 231-237). Теперь добавим еще о любопытном случае появления ее в аквариуме петроградского любителя А. А. Набатова.

Медуза эта появилась у него совершенно случайно в январе месяце в небольшом аквариуме с живородящими, где часть воды менялась еженедельно, а температура ее поддерживалась около +20° по Р.

Ввиду необычайного интереса этого случая приводим рассказ дословно.

«В начале января текущего года,— говорит он,— мне пришлось заметить в одном из этих аквариумов какое-то животное, двигавшееся толчками вверх по вертикальному направлению, подобно дафнии. Лупа, при помощи которой я вел наблюдения, была с коротким фокусным расстоянием; замеченное же мной животное находилось довольно далеко от стенки аквариума и вследствие этого успело выйти из поля зрения раньше, чем я смог рассмотреть его, и, несмотря на все старания, мне в этот день найти его не удалось. На другой день я был счастливее, так как едва успел взяться за лупу, как увидел заинтересовавшее меня животное поднимающимся к поверхности воды как раз у того стекла, со стороны которого я вел наблюдения.

К удивлению моему, крошечное, величиной с булавочную головку, животное оказалось по всем признакам медузой (рис. 13.3) с относительно высоким, совершенно прозрачным, как стекло, колоколом, состоящим из двух оболочек: наружной сплошной и внутренней, сгибающейся около вершины колокола в короткую трубку, опускающуюся внутрь полости тела животного; стенки этой трубки имеют зернистое строение.

По поверхности внутренней оболочки проходят, как спицы в зонтике, четыре взаимно перпендикулярных канала. В лупу каналы эти незаметны, они стали видимы только с помощью микроскопа с небольшим увеличением и то только тогда, когда медуза сокращала свой колокол. Отверстие колокола окружено полой трубкой, стенки которой тоже имеют зернистое строение. В эту трубку открываются каналы, идущие по внутренней оболочке колокола, а снаружи к ней прикреплены 8 щупальцев, из них четыре в местах впадения в кольцевой канал каналов, идущих по внутренней оболочке колокола, а другие четыре в промежутках между ними.

Сначала это были единичные экземпляры, затем недели через две мне пришлось заметить сразу три экземпляра, а раз даже случилось видеть и пять медузок.

Появление пресноводной медузы в моем аквариуме было для меня совершенно неожиданным, и так как медуза, имевшая не более 0,5 мм по наибольшему измерению (высота колокола), очень походила на медузок, так часто появляющихся в морских аквариумах и происходящих от гидроидов, получаемых обычно любителями на камнях с актиниями из-за границы, то я стал искать в аквариуме гидроидов, от которых, как я предполагал, произошла увиденная мной медуза.

Поиски мои увенчались очень скоро полным успехом. На некоторых ветках кабомбы я заметил розоватый налет в виде пуха, из которого местами торчали какие-то булавовидные образования. Каждая такая булава имела около 1 мм длины, стерженек ее казался в лупу совершенно гладким, а расширяющаяся в полушаре головка шероховатой. По временам то одна, то другая булава начинала двигаться или сгибая головку к субстрату, или вытягивая сильно стерженек, который то утончался, то сильно набухал, причем расширение стерженька по большей части было заметно около головки и сливалось с ней; в этом положении булава принимала форму бокала.

Эти наблюдения привели меня к выводу, что булавовидные образования, сидевшие группами на стеблях кабомбы, были, несомненно, гидроидные полипы (рис. 13.4). Этот вывод вполне подтвердился при наблюдении их под микроскопом, причем обнаружилось, что это полип колониальный, так как только в очень редких случаях можно было среди многочисленных колоний его в моем аквариуме найти одиночные экземпляры, чаще же всего колонию составляют две особи; хотя мне удалось найти одну колонию из трех и одну колонию из четырех особей, сидящих на общем основании. Под микроскопом также выяснилось, что головка полипа украшена многочисленными очень длинными и тонкими щупальцами, тело же его представляет собой, как у известной всем любителям гидры, цилиндрический мешок, внутренняя полость которого соединяется с внутренней полостью другого члена колонии.

Таким образом принадлежность найденных мной в аквариуме существ к классу полипов выяснилась окончательно, оставалось только убедиться в том, что увиденные мной медузы происходят от этих полипов.

Следя за гидроидами в аквариуме, мне пришлось заметить, что на некоторых из них невдалеке от подошвы появились какие-то шаровидные образования, резко отличающиеся по внешнему виду от полипов; сначала эти образования были не прозрачны, но в течение суток с небольшим они сильно увеличивались в объеме, приобретали прозрачность стекла и становились вполне похожими на увиденных мной медуз, прикрепленных вершиной колокола к телу гидроида. Посредством нескольких конвульсивных сжатий колокола вполне сформированная медуза отрывается от гидроида и начинает самостоятельную жизнь. Отделившиеся от гидроида медузы живут очень короткое время, как мне кажется, не более нескольких часов. Со времени же появления пузырька до отделения медузы проходит около трех суток. Температура воды в банке обычно держалась около +22° по Р.

Полипов мне удалось срисовать без всяких затруднений, если не считать, что на выбор более благоприятно размещенных колоний ушло довольно много времени. С медузами же пришлось провозиться.

Дело в том, что поместить медузу на предметном стеклышке в то положение, в котором она изображена на рисунке, нет никакой возможности, так как всегда она видна или со стороны вершины, или со стороны отверстия колокола.

Я прибегнул к способу, рекомендованному в одном из номеров одного немецкого журнала. Взял два чистых стекла, поместил между ними резиновую трубку в виде U и в образовавшееся стеклами и трубкой пространство пустил медузу. Тогда оказалось возможным видеть ее в нормальном положении.

Таким образом, как видите, связь между гидроидами и медузами была установлена и явился вопрос: откуда же могло попасть в аквариум Петрограда такое редкое животное? Г. Набатов предполагает, что она попала к нему вместе с мусором живого корма, доставлявшегося ему одним мотыльщиком, и что, следовательно, эта медуза водится где-нибудь в пресных водах под Петроградом, тем более что имеет некоторое сходство с найденной в Германии также случайно в каналах (Finow-Kanal) p. Шпрее какой-то гидромедузой. Мне, однако, думается, что она попала в его аквариум, скорее, с каким-нибудь экзотическим растением (кабомбой, плавающей сагитарией) и только долгое время не была замечена. Ведь так же распространилась, как это мы видели, и в Англии первая из найденных пресноводных медуз. Интересно, что такое же необъяснимое появление гидромедузы произошло недавно и в Москве в аквариумах Института сравнительной анатомии. И тут вопрос, откуда она могла попасть, остается до сих пор неразгаданным.

Гидра.— Hydra grisea (рис. 13.5)

Исследуя с помощью лупы сквозь стекла аквариума покрытую круглыми рясками (Lemna) и другими плавучими растениями водную поверхность, внимательный наблюдатель может часто заметить очень странное существо. Это род короткой, студенистой, полупрозрачной трубки зеленоватого или сероватого цвета, достигающей часто величины ячменного зерна и более и оканчивающейся 8 тонкими нитями — щупальцами, среди которых помещается небольшое отверстие — рот. Животное это — пресноводный полип, гидра (Hydra grisea), одно из самых интересных водных существ.

Гидра прикрепляется к водным растениям и другим погруженным в воду телам, присасываясь с помощью нижней части своего тела. Присосавшись, она потихоньку грациозно раскачивается на своей точке опоры, и вытягивает, и двигает то тем, то другим длинным щупальцем во все стороны, как бы отыскивая добычу. Длинные щупальца эти покрыты микроскопическими чувствительными ресничками, находящимися постоянно в движении, и если какое-нибудь несчастное существо дотронется до одной из них, то гибкое, как змея, щупальце в один взмах обвивается вокруг своей жертвы и тащит ее в свой рот или, лучше сказать, в отверстие своего мешка, которое тотчас же за ней затягивается, как кошелек. Переварив проглоченное, полип снова открывает свой мешок и извергает остатки пищеварения через то же отверстие, так как природа здесь почему-то поэкономничала и сделала одно и то же отверстие и для входа, и для выхода пищи.

Количество пожираемой этим полипом пищи громадно. Он может съесть в два или три раза больше, нежели объем его тела. Случается даже, что он помещает в мешок свой сразу до десяти мелких дафний, которые, не будучи переварены, образуют тогда на трубкообразном теле его такие же вздутия, какие образуют горошины на гороховом стручке. Наевшись вдоволь, полип становится слишком тяжелым и опускается на дно. Но интереснее всего, что если отрезать у него заднюю часть, т.е. дно мешка, то он продолжает есть как ни в чем не бывало и, так как проглатываемая им пища уже не идет более ему впрок и, как в бочке Данаид, все что входит, то сейчас и уходит, то ест без конца, становясь положительно ненасытным. Имея тело полупрозрачное, полип этот принимает цвет съеденного и, смотря по тому, что он съел, бывает то красным, то зеленым, то даже черным.

Ловя проплывающую мимо добычу, часто две гидры вцепляются в одну и ту же жертву, и тогда начинается между ними крайне интересная борьба. Каждая из гидр старается перетянуть жертву на свою сторону и отнять ее у своей противницы; причем если жертва мягка, слаба, то кончается обыкновенно тем, что ее раздирают на две части, а если она, наоборот, не уступает усилиям гидр, то они, наконец, смиряются и начинают ее затягивать каждая со своей стороны. Но здесь только начало борьбы. Самое интересное впереди, так как, втянув в себя, насколько это было возможно, добычу, гидры, наконец, встречаются друг с другом, и вот тут-то начинается борьба из-за того, какая какую пожрет. Конечно, более крупная осиливает более мелкую, и эта последняя вместе с проглоченной ею добычей отправляется к ней в желудок. Но тут случается новый поразительный курьез. Попав в желудок к противнице, гидра не переваривается полностью: из нее извлекается только содержимое тела, а затем, высосанная, выжатая, она извергается обратно,— и что же бы вы думали? Через каких-нибудь полчаса присасывается к растению, расправляет свои щупальца и, как ни в чем не бывало, начинает охотиться за добычей.

Рассматривая внимательно гидру, можно заметить временами небольшие почечки (рис. 13.6), появляющиеся то там, то сям на наружной поверхности мешка. Почки эти увеличиваются, разбухают, окаймляются все более и более выдающимися сосочками и раскрываются, наконец, как раскрывается цветок. Странные цветки эти не что иное, как молодые гидры, которые отделяются потом от тела матери и, проблуждав некоторое время, присасываются затем к какому-нибудь растению и начинают жить самостоятельно. Иногда происходит еще такое странное явление: в то время как молодой полип еще связан с телом матери, другой маленький начинает развиваться на его собственном теле, а третий на этом маленьком, так что, как говорит Бонне, здесь мать носит в одно и то же время и свою дочь, и свою внучку, и свою правнучку и, таким образом, образует из себя как бы живое генеалогическое дерево.

При недостатке пищи на материнском теле почка (молодой полип) может оставаться неотделенной от матери по полгода и более. Если же пищи обилие, то отделение совершается, наоборот, весьма быстро, не далее как через два-три дня. Так что при благоприятных обстоятельствах в один месяц гидра в состоянии дать до 15 молодых полипов, которые, в свою очередь, дадут каждый по столько же, и в результате окажется, что в три летних месяца от одной гидры может получиться поколение в 4000 гидр.

Кроме сейчас описанного размножения почкованием, гидра размножается еще и яйцами. Размножение это происходит преимущественно весной или когда животное чувствует сильный недостаток в пище. Тогда под щупальцами появляются штук 15 бугорков, которые вначале легко принять за почки. Но это мужские органы, они растут, лопаются и испускают из себя белую, водянистую жидкость — живчиков. В то же время под этими маленькими бугорочками образуются 3 или 4 крупных, содержащих в себе яички. Яички эти оплодотворяются и превращаются в маленькую волосистую личинку, которая выплывает, прикрепляется к растению и превращается в гидру. Развитие это продолжается от 4 до 8 недель, причем большинство яичек (около²/₃) гибнет от сапролегнии.

Наша гидра — животное еще более необыкновенное, нежели баснословная лернейская гидра, так как если у последней на месте отрубленных голов вырастали новые головы, то у нашей каждая отрубленная голова становится целой гидрой. Действительно, если вы отрубите у этого полипа щупальца, то щупальца эти не замедлят превратиться в целого полипа, причем само животное от этого нисколько не пострадает, так как на месте старых у него появятся новые. Мало того, если вы изрубите тело его на 2, на 5, на 10 частей, то и каждая такая частичка через некоторое время превратится в целое животное.

Наконец, если пойти еще дальше, если продолжать исследование, продолжать изучать организацию этих гидр, то окажется, что щупальца их заменяют им все: и руки, и ноги, и рот, и все органы чувств. И, несмотря на это, полипы эти подкарауливают добычу, и выслеживают ее, и схватывают, и пожирают; никогда не ошибутся ни в росте, ни в величине своей жертвы, и почти никогда не дадут промаха. Они чувствительны к свету, к шуму, умеют ускользнуть от врага и умеют укрыться от угрожающей им опасности. Спрашивается: как же они могут все это сделать?

Гидра любит свет и стремится к нему. Будучи помещена в аквариум, она немедленно же перемещается на светлую сторону его и прикрепляется куда-нибудь ножкой. Стоит взволновать воду, гидра сейчас же узнает это, сейчас же щупальца ее сократятся и она превращается в небольшой комочек (рис. 13.5), надеясь этим способом спастись от врага.

Гидра движется между стеблями и листьями. Передвижения эти гидра совершает или подобно некоторым гусеницам — пяденицам, т.е. присасывается сначала щупальцами, а затем уже подтягивает и свою ногу, или же скользит, выпуская из отверстия в ноге слизистую жидкость, или же, наконец, передвигается, как это делают многие из водяных улиток, опираясь ногой на водную поверхность. Укрепившись ножкой, она сгибается, направляет тело вперед, придает ему дугообразное направление, схватывает щупальцами попавшийся предмет и вцепляется в него. Ни одно животное, даже втрое больше гидры, не избегает ее щупалец, и слизистая оболочка желудка расширяется совершенно по ее желанию.

Лучшим помещением для гидры может служить сосуд, дно которого покрыто толстым слоем ила, в котором находится обилие тонких, как ниточки, красненьких червячков — Saenuris rivulorum, составляющих самое лакомое ее кушанье и содействующих, по наблюдениям Буха, ее размножению. По крайней мере, раскармливая этими червячками, ему удалось размножить гидру даже в ноябре. Кроме того, в аквариуме, где находятся гидры, полезно помещать циклопов и дафний, которыми они питаются, и сажать растения роголистник и перистолистник, к листьям которых как молодые, так и старые гидры любят присасываться. Содержа в подобном аквариуме, мне удавалось сохранить гидру всю зиму и вывести несколько поколений, из которых несколько гидр даже держались всю следующую зиму.

Но главным условием успешного содержания гидр, по-моему, служит обилие корма. И пока в аквариуме есть дафнии и циклопы, до тех пор гидры быстро растут и множатся, а как только этого корма становится мало, то и они слабеют, уменьшаются в количестве и под конец совсем исчезают. Так что в этом отношении я никак не могу согласиться с наблюдениями Трембле, по мнению которого гидры могут жить по четыре и более месяцев без пищи. У меня они никогда не проживали без корма и месяца.

Кроме вышеописанного, кормом гидрам может служить почти всякая животная пища, и Трембле успешно кормил их даже сырой говядиной и бараниной. Особенно же они любят рыбью молодь, и потому содержать их в аквариуме с этой последней крайне опасно. Они так ловко ловят молодых рыбок, что незаметным образом уничтожают их. В этом приходилось убедиться неоднократно как мне самому, так и многим другим из наблюдателей. И не далее как нынешним летом молодь живородящих рыбок, отсаженных в банку, куда незаметно перенесены были вместе с кормом несколько гидр, погибла у меня бесследно, сделавшись жертвой этих обжор.

Достать гидр можно почти во всех прудах и болотах, в особенности же в тех, где поверхность затянута ряской, на обломках ветвей, брошенных в воду.

Кроме Н. grisea встречается часто еще более крупный вид гидры Hydra viridis — зеленоватая гидра и Н. fusca.

Кордилофора.— Cordylophora lacustris Allm.

К числу интересных обитателей аквариума относится полип, носящий название кордилофоры, но, являясь гостем, занесенным в пресные воды из моря, он встречается очень редко. В Германии он попадается в Мюггельнзее близ Берлина и особенно в солоноватом озере Мансфельдзее недалеко от Лейпцига, а у нас — на побережье Балтийского моря.

Вода, где он живет, содержит в себе около одной десятой % соли, количество столь незначительное, что в ней отлично растет тростник, на стеблях которого обычно кордилофора и находит себе приют. Кордилофора выбирает стебли большей частью уже загнившие и покрывает их в виде слизистой массы.

Полип этот разрастается, как какой коралл, отделяя от себя боковые ветки, так что образует как бы миниатюрный лесок. Каждая веточка оканчивается пучочком щупальцев, как у гидры. Они окружают его рот и служат для загонки в него живой пищи и поражения ее при помощи находящихся в них стрекательных органов. Пищей ему служат разные мелкие водяные животные.

Размножается при помощи почкования.

Помещенный в аквариум, живет прекрасно в небольшом помещении, но лишь в подсоленной воде, т.е. содержащей в себе одну десятую % соли.

В таком виде живет без продувания, но требует перемены трети воды раза два-три в неделю с сохранением, само собой разумеется, той же степени солености.

В аквариуме кордилофора зимой погибает не совсем, но теряет большинство разветвлений и сохраняет только несколько наиболее живучих полипов, которые притом большей частью съеживаются в комочки. В марте же как бы вновь оживает, оправляется и начинает быстро разрастаться.

Пресноводная губка, бодяга.— Spongilla lacustris L.

Из многочисленного семейства губок в пресной воде встречается только один род, Spongilla, т.е. пресноводная губка, или бодяга. Губка эта представляет собой белую с зеленым оттенком ноздреватую массу, прикрепленную к камням, веткам дерева или вообще какому-нибудь твердому предмету под водой. Таков ее внешний вид. Если же мы рассмотрим ее в микроскоп, то различим две массы: одну твердую — остов и другую студенистую, обволакивающую собой этот остов. Первая состоит из плоских кремнистых игл, которые расположены таким образом, что несколько игл образуют нечто вроде столба, причем острия их лежат под некоторым тупым углом. Острия эти, невидимые, пока губка лежит в воде, появляются сейчас же, как только ее вынут из воды.

Что касается студенистого вещества, обволакивающего этот остов, то оно состоит из множества зернистых клеточек, которые образуют из себя нежные ткани бодяги. Многие из этих клеточек, подобно корненожкам, то выпускают из себя, то втягивают отростки, а посторонние вещества обхватывают всей своей массой.

Составленная из таких клеточек студенистая ткань выстилает собой все промежутки между остовом и образует целую систему полостей каналов, по которым движется и вливающаяся внутрь губки вода, и попадающие вместе с ней питательные вещества. Проникнув вместе с водой внутрь губки, через поры (отверстия, образовавшиеся от разъединения двух или трех клеточек), пища вводится в полости, переваривается здесь и, переваренная, извергается вместе с водой через каналы, оканчивающиеся снаружи продолговатыми круглыми трубками. Лучше всего движение это можно видеть, если пустить в воду, где находится губка, немного кармина. Зерна кармина моментально проникают сквозь поры в губку, делают ее красной и через несколько секунд, посинев, извергаются через трубки.

Разветвление губки не является характерной для нее формой тела. Часто она обрастает просто ствол и ветви отмершего растения (рис. 13.7).

Неподвижная, мертвая на вид, наша бодяга находится в постоянном движении. Вглядитесь только в нее хорошенько, и вы увидите, как то здесь, то там поднимаются или втягиваются сейчас упомянутые трубки, как то здесь, то там раскрываются поры или изменяется даже сама ее форма; приплывший Бог весть откуда, кусочек бодяги сливается с ней в одно целое, и, оторванный от нее кусочек, пристав к какому-нибудь камню, разрастается и образует от себя новую самостоятельную губку.

Сейчас описанный нами способ образования самостоятельных губок есть самый простейший, но, кроме того, бодяга, как и вообще все губки, размножается еще осенними почками — шаровидными комочками, прикрытыми скорлупкой из отдельных иголочек. Такие почки, называемые геммулами, появляются обычно осенью и могут образоваться в любом месте. Иногда вся губка распадается на них. Почки эти в продолжение всей зимы лежат неподвижно, но как только солнышко начнет сильнее пригревать, скорлупка их лопается, и заключенные в ней клеточки приходят в движение. Медленно, потихоньку вылезают они из нее и покрывают ее сначала в виде тонкого налета, а затем губчатая масса их становится плотнее и на четвертый день покрывает скорлупку уже всю полностью. На шестой день начинается образование кремнистых игл, о которых до сих пор и помину не было, а на восьмой день молодая губка, по словам Либеркюна, имеет уже вид кругообразного, посередине возвышенного тельца в 3 мм в диаметре. По краям тельце это прозрачно, а к середине более или менее зелено. Движения его еще неясны, так как они совершаются чересчур медленно, и часто лишь через целые часы можно заметить только какие-либо выступы или углубления, исчезнувшие за это время.

Таков способ размножения бодяги посредством облеченных в твердую скорлупу осенних почек, способ, содействующий тому, чтобы сохранить ее в зимние холода, от которых бы бодяга, не имей она их, наверно бы погибла. Но кроме того, бодяга имеет еще размножение посредством летних яиц. Размножение это происходит весной. Прежде всего в теле ее образуются круглые капсулы, в центре которых появляются весьма быстро двигающиеся тела с маленькими головками и длинными хвостиками. Тела эти так и снуют взад и вперед, но выйти не могут до тех пор, пока капсула не созреет, а затем оболочка ее лопается, и хвостатые живчики расплываются во все стороны.

В то же время в теле губки некоторые из клеток разрастаются и превращаются в наполненные желточными крупинками яйца бодяги. Каждое яйцо, будучи оплодотворено живчиком, развивается в покрытую сверху мерцательными волосками личинку бодяги.

Личинка эта имеет овальную форму и около²/₃ мм длины и¹/₂ мм ширины. Она быстро плавает по аквариуму, то поднимаясь к поверхности, то спускаясь на дно или кружась. Затем, по прошествии некоторого времени, теряет свою волосистую оболочку и падает на дно. Здесь она прикрепляется к камню, к куску дерева или к другому какому-нибудь предмету и пускает из себя во все стороны отростки. Вскоре внутри ее начинают образовываться кремнистые иглы и слагаться в такие же, как и у взрослой бодяги, столбики. Через 6 недель наша молодая бодяга увеличивается почти в 6 раз в вышину и два раза в ширину против своей первоначальной величины, и кремнистые иглы ее, умножившись, принимают свое характерное построение, так что отныне бодяга становится уже вполне взрослой губкой.

Бодяга имеет крайне острый, тошнотворный запах, увеличивающийся по мере того, как слабее течет вода, а потому если вода не проточная, то в ней не может жить ни одно животное. Да вообще и она сама может жить только в сильно проточной воде или же только в такой воде, которая бы менялась, по меньшей мере, через каждый час. Вследствие этого ее лучше всего держать в небольших стеклянных аквариумах и менять в них воду как можно чаще. Воды надо наливать не выше 2 вершков и насыщать ее кислородом при помощи воздуходувного аппарата. Температура ее не должна быть выше +14—15° по Р. Аквариум следует держать в местах затененных, а саму бодягу отнюдь не отрывать от кусочка камня или дерева, к которому она приросла, а перемещать вместе с ним.

Под Москвой бодягу я встречал в обилии в селе Краскове (по Казан, ж. д.) в ручье, втекающем из речки в пруд.

Комментировать эту книгу.

Предыдущая || Следующая || Оглавление