Книги по аквариумистике

Гольян. — Phoxinus laevis Agass. (рис. 7.118)

Очень красивенькая, пестрая рыбка, известная в продаже под именем форельки, или чревуги. Рыбка эта вместе с верховкой принадлежит к числу самых маленьких наших рыбок и, подобно горчаку, отличается во время нереста необыкновенно пестрой росписью тела, выражающейся, кроме увеличения яркости покрывающих ее бока и спину пятен, еще в окраске в темно-оранжевый, переходящий иногда в шарлаховый цвет — рта, краев жабр и оснований грудных и заднепроходных плавников. Кроме того, около этого времени нос и голова ее покрываются мелкими беловатыми бородавочками, придающими рыбке также немало оригинальности, причем у самца бородавочки эти крупные, в виде лепешечек с заострениями, а у самочек очень мелкие, едва заметные, вроде уколов от булавки.

Что касается до окраски в обыкновенное время, то цвет ее следующий: спина серо-буровато-зеленая с более или менее ясной, черной, несколько раз прерывающейся посередине тела полоской, вдоль которой как бы протянута тоненькая золотистая нить; бока зеленовато-желтые, ближе к брюху — с золотистым, серебристым отливом (отлив этот у некоторых гольянов имеет переливы муара). Брюхо красноватое, плавники желтоватые, изредка с черноватой каймой; глаза желтовато-серебристые. Кожа почти совершенно голая, покрыта мелкой, нежной, едва заметной чешуей, что вместе с брусковатостью тела, вероятно, и послужило поводом к названию ее форелькой.

Гольян водится почти во всей как Южной, так и Северной России и так как любит холодную, чистую воду, то держится преимущественно в небольших быстротекущих ручьях и речках с каменистым руслом. Здесь доходит он до самых истоков, встречающихся иногда на очень значительной высоте, и живет в столь холодной воде, которую уже не в состоянии перенести никакая другая рыба.

Большую часть года гольяны проводят на каменистых перекатах, собравшись в многочисленные, многотысячные стаи, в которых они размещаются в несколько один над другим расположенных рядов, причем в самых верхних находятся самые молодые гольяны, а в самых нижних — самые старые. Чаще всего собираются такие стаи близ мельниц, привлекающих этих рыбок мельничным бусом, до которого они чрезвычайно лакомы, и близ берегов, где течение бывает потише. В одиночку гольяны попадаются очень редко и то не во время нереста, который, по словам одного наблюдателя, упомянутого у Дарвина, происходит у них следующим образом:

Самцы, собравшись толпой, начинают преследовать самок (последние всегда в несколько раз малочисленнее самцов) и, окружив первую попавшуюся, стараются как можно ближе к ней протесниться. В ответ на это ухаживание самка или убегает, что обыкновенно случается в том случае, если она не достигла еще полной половой зрелости, или же смело остается среди них и отвечает на любезности любезностью. Тогда два из более смелых подступают к ней и начинают сдавливать ее с боков, и притом с такой силой, что выдавливают из нее икринки, которые тут же и оплодотворяются. Между тем остальные самцы ждут наготове своей очереди, и лишь только первые ослабнут, как два новых заступают на их место; за этими следуют еще два других и т.д. до тех пор, пока вся икра из самки не будет выдавлена. При этом самка не делает между самцами никакого отличия и относится ко всем им, как к первым, так и к последним, с одинаковой благосклонностью.

Нерест этот в наших странах бывает обыкновенно в конце апреля или около Николина дня (9 мая), но в случае холодов иногда и запаздывает. Икра гольянов мелкозернистая, многочисленная. Мальки выходят на 6-й день и до августа достигают дюйма длины.

Помещенные в аквариум, гольяны живут прекрасно, но любят частую перемену воды, а также чтобы температура ее не превышала +13° Р. При малейшем же повышении они хотя и не гибнут, но им, видимо, душно и неприятно, так как они начинают плавать у поверхности воды и, широко раскрывая рот, с силой вдыхать в себя воздух. Интересно видеть с какой жадностью устремляются эти рыбки к холодной струе, бегущей из сифона, и как наперебой стараются протесниться к самому ее источнику: мордочки их так и тычутся в отверстие сифона, отталкивая одна другую, а сами они, как резвые пташки, стремительно кружатся и носятся в студеных струях.

Прелестные рыбки эти вообще очень игривы и, когда они сыты и в воде достаточно кислорода, гоняются друг за другом, как какие-нибудь мотыльки: то вверх, то вниз, то вбок, то вглубь. Даже будучи одна, такая форелька принимает часто свое собственное изображение в зеркальном стекле аквариума за себе подобную рыбку и играет и резвится с ней, как с живой.

Гольяны очень прожорливы и наедаются, что называется, до отвала, что, впрочем, им нисколько не вредит. Мне, по крайней мере, никогда не приходилось видеть, чтобы когда-нибудь подобная рыбка околевала или даже просто заболевала от обжорства. Но обжорство это крайне невыгодно для остальных ее товарищей, в особенности же для золотых рыбок и телескопов, которые любят кушать с чувством, с толком, с расстановкой. Пока эти последние успеют съесть одного червяка, проворные гольяны съедают их по пяти, но шести и таким образом всегда больше получают, чем другие. Благодаря такому аппетиту гольяны растут чрезвычайно быстро, но так как природный рост их невелик, то это нисколько и не препятствует держать их в аквариуме по 5—6 лет.

Помещая гольянов в аквариуме, не надо наливать воды до краев, так как рыбки эти, имея привычку подпрыгивать над водой, часто выскакивают из аквариума на пол и, не замеченные вовремя, засыпают. Особенно же часто выделывают они прыжки эти во время нереста и летом, когда высота температуры воды в аквариуме заставляет их, вероятно, искать прохлады в воздухе. Вот почему в это время следует обращать на это обстоятельство особенное внимание, так как иначе легко можно лишиться всех гольянов, что с большей частью неопытных любителей и случается. Кроме этих случаев, гольяны выпрыгивают также из воды еще и тогда, когда их долго не кормят. Лучшим кормом служит для них зимой мотыль, а летом комары и мухи. Впрочем, на еду гольян не особенно разборчив и, когда голоден, ест не только уснувших рыб других пород, но даже и своих собственных мертвых собратьев.

Так, у Ярреля, в его вышеупомянутой истории британских рыб, мы встречаем следующий рассказ. «Прогуливаясь однажды по берегу,— так рассказывает автор книги, откуда заимствован этот случай, — взглянул я случайно в реку и увидел на дне нечто вроде цветка. Всматриваясь ближе, я различил, что это была расположившаяся в кружок стайка гольянов, головы которых были обращены в одну точку, а хвосты, поднимаясь над головами, образовывали как бы лепестки полураспустившегося цветка. При этом один из гольянов, казавшийся немного крупнее других, оставлял свое место каждый раз, как проплывала снова мимо какая-нибудь чужая рыба, и отгонял ее, а затем возвращался и опять занимал избранное им место, которое в отсутствие его продолжало оставаться свободным. Так длилось это довольно долго, и гольян повторил вышеописанный маневр еще очень много раз. Тогда я стал вглядываться еще пристальнее, и оказалось, что привлекавший всех предмет был не что иное, как мертвый их сотоварищ, которого остальные гольяны с жадностью готовились пожрать».

Гольяны могут в аквариуме и разводиться, но требуют помещения не менее 5 ведер воды, песчаного дна, покрытого местами плоскими камешками и засаженного несколькими кустиками растений. Икру свою они мечут на камешки, но, не будучи клейкой, она на них не держится и быстро скатывается на находящийся рядом песок. Однако оплодотворяющие ее самцы поливают ее всегда молоками в то время, когда она еще на камешках. По окончании икрометания самки часто пытаются полакомиться икрой, но самцы обыкновенно прогоняют их.

Температура, при которой происходит икрометание, бывает обычно +15—20° по Р., а время — начало мая и июнь.

Количество выметанных икринок доходит до 300. Икра мелкая, стекловидная. Мальки выходят на 4-й день и лежат вначале беспомощно на дне, питаясь своим желточным пузырем. На 7-й или 8-й день пузырь этот исчезает, тогда они поднимаются на растения и начинают понемногу плавать. На одиннадцатый день они плавают уже вполне свободно. Цвет их совсем прозрачный. Небольшая окраска начинает появляться не ранее как на 3-й неделе.

В продаже рыбка эта встречается довольно редко, и единственная пора, когда ее бывает много, это весна, когда ее привозят с верховьев Москвы-реки, из Звенигородского уезда. Последние гольяны гораздо красивее и пестрее подмосковных и носят название красавок.

Шереспер. — Aspius rарах Agass. (рис. 7.119)

Шереспер, или жерех, имеет некоторое сходство с уклейкой, но легко отличается от нее более мелкой чешуей, небольшими глазами и несколько заостренной головой. Цвет шереспера следующий: спина сине-сероватая, бока голубоватые, брюхо белое, хвост и спинные плавники серые с голубоватым отливом, а брюшные, грудные и заднепроходный такие же, только с красноватым оттенком. Лучи хвоста и спинного плавника отличаются очень большой твердостью, от которой шереспер и получил свое название.

Шереспер любит быстрое течение, глубину и простор, а потому в небольших речках водится только близ мельниц, где вода бурлит, шипит и клубится. Обыкновенно он держится посреди реки, на самой струе, близ поверхности, подстерегая мимо плывущих рыбок, которых заглатывает без труда своей широкой, приспособленной к тому пастью. Гоняясь за рыбой, шереспер выказывает вполне свою необычайную бойкость и ловкость: редкая рыба, не исключая даже и уклейки, уходит от его преследования. Главную пищу его в зрелом возрасте составляет мелкая рыба: головастики, уклейки и подъ-язики, и только в ранней молодости он довольствуется червяками, насекомыми и водяными растениями. На кормежку шереспер выходит утром и вечером, а в полдень только изредка.

Нерест шереспера начинается очень рано, — в конце марта, около Благовещенья, и только в редких случаях запаздывает до начала мая. Мечет икру шереспер на каменистых местах, на быстрине, а потому наблюдения над процессом нереста крайне затруднительны, тем более что он происходит во время вскрытия льда и, следовательно, большая часть действия совершается подо льдом. Рассказывают только, что к этому времени он собирается в стаи (обыкновенно шереспер, как хищная рыба, живет в одиночку) и что самец покрывается по чешуе и по голове мелкой, зернистой сыпью. Что касается до количества икры, до продолжительности времени выхода из нее мальков и т.п., то об этом пока ничего не известно. Разве только, что (в устьях Волги) молодь вскоре по выходе из икры уходит сначала в ильмени, а затем, достигнув вершкового роста, удаляется на взморье и проводит там всю зиму.

В аквариумах шересперы попадаются крайне редко. У меня были два шереспера, но они были так похожи на уклейку, что я узнал их настоящее название только после того, как они пробыли у меня в аквариуме более месяца. Кормил я их только одним мотылем, а потому они сильно истощали и погибли, по всей вероятности, от недостатка питания. Шересперы эти имели по 3 вершка каждый.

Под Москвой шереспер водится только в Москве-реке. В магазинах в продаже никогда не попадается. Скорее всего достать можно его на Рождественском бульваре по воскресеньям, у москворецких рыболовов, торгующих там всякого рода рыбным товаром.

Подуст. — Chondrostoma nasus L. (рис. 7.120)

Рыбка, отличающаяся необыкновенно сильно выдающимся коническим носом и хрящеватой нижней губой. Кроме того, подуст замечателен еще черным цветом брюшной плевы, послужившим причиной прозвания его чернобрюшкой. Черный цвет этой плевы так сильно просвечивает наружу, что может служить лучшим признаком для отличия этой рыбки от всех других. Тело подуста цилиндрическое, рот прямой, глаза маленькие, заднепроходный плавник укороченный. Спина подуста зеленовато-черная, бока и брюхо серебристо-белые, спинной плавник черноватый, грудные и заднепроходные с красниной, а хвост красноватый с черной каймой сверху и внизу. Ко времени нереста самчики становятся еще красивее, ибо, не говоря о том, что весь цвет их одежды делается гораздо ярче, в углах рта, на жаберных крышках и у основания грудных плавников появляются желто-оранжевые пятна; по бокам, начиная от головы до хвоста, тянется темная полоса, а на чешуях образуются черные пятнышки.

Подуст — обитатель преимущественно больших рек со свежей, быстрой водой и в мелкие речки никогда не заходит, даже и во время нереста. Он держится постоянно на глубине, на стремнине между подводными камнями, или на каменистых, хрящеватых местах. Главную его пищу составляют водоросли-диатомеи, которые, как известно, производят вместо крахмала масло и потому могут быть перевариваемы рыбьим желудком, не переваривающим крахмала. Он соскабливает их с подводных камней с помощью своей хрящеватой губы. Кроме водорослей, он питается еще, но только изредка, червями и рыбьей икрой; главную же его пищу составляют все-таки водоросли, так что желудок и кишки его бывают постоянно как бы набиты зеленоватой грязью.

Подуст мечет икру довольно рано — в начале мая — и выпускает ее на камни или хрящ в глубоких реках. Икра его беловатая, крупная. О том, сколько времени потребно для выхода из нее мальков, и о жизни их в первые дни молодости — ничего не исследовано.

В аквариуме подуст был у меня всего раз и прожил очень недолго. Была ли эта кратковременность существования случайная, или вообще он не может жить в слабопроточной воде — наверно сказать не могу. Но, во всяком случае, возможность его существования в аквариуме была бы крайне желательна, так как эта рыба очень красива, смирна и обладает, как и водяные улитки, драгоценной способностью очищать стекла от нарастающих на них водорослей. Водоросли эти она не ест, когда они молоды, а только тогда, когда они начинают покрывать стекла в виде толстой коры. Поедая эту кору, она отрывает ее от стекла в виде кусков, так что на стекле получаются как бы просветы. Следуя примеру подуста, очищали у меня таким же способом стекла часто золотые рыбки, карпы, караси и некоторые другие рыбы.

Счищая эти водоросли со стекол, рыбы производят почти такое же чмоканье, какое слышится иногда у берегов пруда вечером или утром, когда рыба кормится. Подуст ест водоросли всегда, но остальные рыбы только тогда, когда уже очень голодны.

Подуста можно размножать искусственно и притом при следующих обстоятельствах. В банку или окоренок помещают ветви можжевельника или камни, черепки, стекла и т.п., затем наливают ее сантиметров на 15 высоты водой. Потом выдавливают икру и молоки в чашку с водой и прежде чем они успеют прилипнуть, т.е. не более как через 2—3 минуты, распределяют их по ванне рукой, где они не замедливают прочно прилипнуть к положенным на дно предметам. Тогда предметы эти с налипшими на них икринками помещают в нерестный аппарат и из них через 7—8 дней выклевывается молодь.

Достать подуста в Москве можно лишь у рыбаков, в магазинах же аквариумов, равно как и в рыбных лавках, разве только случайно; случайно же и в воскресенье на рыбном рынке, что на Рождественском бульваре.

Лещ. — Abramis brama L. (рис. 7.121)

Лещ отличается от других рыб чрезвычайно широким и как бы сплющенным телом, узким спинным плавником и длинным заднепроходным, а особенно тем, что верхняя лопасть хвоста значительно короче нижней. Кроме того, вдоль по спине, начиная от затылка до плавника, тянется бороздка, окаймленная рядом небольших чешуек, а брюхо образует острое кожистое ребро.

Голова леща небольшая, рот маленький; нижняя челюсть короче верхней, покрытой целым рядом пор, выделяющих такую массу слизи, что голова леща постоянно клейкая; глаз довольно большой, занимает чуть не четверть всей головы. Чешуя крупная; чешуйки, более широкие, нежели длинные, имеют внутренний край слегка зазубренный, а внешний (наружный) значительно угловатый. От этого края к центру идут до десяти лучей, так что чешуйка имеет вид как бы маленького веера.

Цвет тела леща изменяется обыкновенно с возрастом. Молодые лещи, называемые подлещиками, бывают серовато-белые с серебристым отливом; постарше лещи черновато-бурые с золотисто-желтым оттенком, а самые старые — совершенно золотистые. Что касается до цвета плавников и радужины, то он у всех возрастов один и тот же: плавники у всех черноватые, а радужины — золотисто-желтые с черным пятном вверху.

Самец от самки отличается меньшим ростом, а также желтыми роговыми наростами, появляющимися у него ко времени нереста. На чешуе и плавниках бородавки эти довольно небольшие, но на голове доходят у некоторых экземпляров до величины мелкой горошинки. Лещ с такими наростами имеет вид будто он покрыт стеклянной чешуей и называется жемчужным лещом. Бородавки эти исчезают не всегда тотчас же после нереста, но сохраняются иногда до глубокой осени.

Лещ не любит ни холодной и быстрой воды, ни каменистого грунта, а потому водится только в тихой, теплой воде с тенистым, травянистым дном. Чаще всего он встречается в речных заливах, проточных озерах, но особенно многочислен на взморье в устьях рек, где проводит большую часть лета, и оттуда к верховьям возвращается только к осени. Возвратясь в реку, лещ выбирает себе глубокие ямы и углубления дна и остается в них всю зиму.

Лещ любит жизнь общественную и во всякое время, особенно зимой, попадается многочисленными стаями; только весной ко времени нереста он разбивается на более мелкие стайки, из которых каждая предводительствуется лещом, отличающимся формой и цветом тела. Этих лещиных предводителей рыбаки называют князьками и выпускают всегда обратно в реку, уверенные, что они соберут новую стаю. Лещ, как мы сейчас сказали, любит дно глинистое, немного иловатое, но тины не терпит. Поселившись раз в таком месте, в особенности если оно поросло высокой болотной травой, лещ не покидает его долгое время и, будучи рыбой крайне ленивой, лежит большей частью на дне, всплывая на поверхность во время нереста или же вечером (при заходе солнца) в июне месяце, когда (на многих реках) происходит падение метлы, до которой он страстный охотник. Кроме того, он покидает избранное им место еще тогда, когда чего-нибудь испугается. В этом случае он назад более не возвращается и ищет себе другого места.

Лучшей пищей для леща служат водоросли и мелкие водяные растения, особенно сгнившие, а также червяки и даже сам ил, который он охотно глотает вместе с червяками.

В наших странах нерест леща начинается обыкновенно в начале мая, но ход рыбы бывает еще подо льдом, т.е. в конце марта или в половине апреля. Незадолго перед нерестом лещ разбивается на стаи одинакового возраста, т.е. трехлетки с трехлетками, четырехгодовалые с четырехгодовалыми и т.д., причем каждый возраст по старшинству начинает нерест несколькими днями ранее. Первым признаком приближения нереста служит потемнение цвета рыбы, а у самцов, сверх того, появление на теле и плавниках мелких, как мак, бородавочек. Лещи мечут икру всегда на травянистых отмелях, в неглубоких заливах, иногда также в тальниках, затопленных водой. Судя по некоторым наблюдениям, надо полагать, что сначала в места удобны для нереста приходят самцы, а вскоре вслед за ними являются и более осторожные самки, которые всегда крупнее и втрое, даже вчетверо малочисленнее молошников.

Нерест каждой стаи продолжается обыкновенно 3—4 дня, но в плохую погоду он значительно замедляется и лещи снова уходят на глубину и выметывают всю икру в первый ясный день. При продолжительном ненастье зрелая икра лещей теряет свой зернистый вид и не может быть выметана. Эта так называемая икряная болезнь еще чаще замечается у осетровых рыб, но у них редко имеет важные последствия, между тем как у лещей она, по-видимому, большей частью оканчивается смертью. Если погода благоприятствует нересту и никакой шум не смущает спокойствия этой пугливой рыбы — лещи каждый вечер после заката подходят к травянистым берегам, собираются здесь сотнями, тысячами, особенно в низовьях рек, и каждую ночь поднимают такой шум и плесканье, что его слышно на весьма далеком расстоянии. При этом если лещей мало, то за самкой плывет один или несколько самцов: первая тихо плывет по траве и сеет икру тонкой и непрерывной струей, а самцы поливают выпущенную икру молоками.

Икра леща желтоватая, липкая, большей частью приклеенная к водяным растениям. Для развития своего икра эта требует очень невысокой температуры, не более +10° по Реомюру. Молодь выклевывается очень быстро, дней через 8—10, так что уже в половине мая все заливы и заливчики в реках положительно кишат ею. Молодь эта растет скоро. Уже к году она достигает 3—4 вершков, а в три года доходит до 2 фунтов весу и становится способной плодиться.

В аквариуме лещи держатся очень хорошо и могут жить в воде почти совсем непроточной, только это должны быть молодые лещи, так называемые подлещики, которые, собственно говоря, одни только и годны для аквариума. Подлещики эти большей частью, в особенности вначале, плавают близ дна и держатся поблизости грота, который решаются покинуть лишь в том случае, когда видят корм. Лучшим кормом для них, как и для большей части рыбы в неволе, служит мотыль, которого они иногда до того наедаются, что животы у них раздуваются и становятся похожими на подушки. Форму эту животы их сохраняют до тех пор, пока их плотно кормят, если же их заставить поголодать денек или два, то живот быстро опадает и принимает свой обыкновенный вид.

Несколько лет тому назад попалась ко мне в аквариум рыба, не то карась, не то лещ, какая-то помесь карася с лещом, у которой повторялось то же самое явление. Наблюдая эту припухлость живота и сравнивая ее с припухлостью живота телескопа, мне пришло на мысль: не от расширения ли стенок кишечного канала зависит толщина телескопа?— и вот, задавшись этой мыслью, я стал раскармливать своего леща не на живот, а на смерть, причем особенное внимание обратил на то, чтобы давать ему сразу как можно больше наедаться, так сказать, набить его пищей, как мешок. Сначала дело шло прекрасно: живот день ото дня становился все толще и толще и действительно стал было принимать форму живота телескопа, но всему помешал грибок, появившийся у рыбки вследствие чрезмерного корма. Делать нечего, пришлось опыт приостановить и подвергнуть рыбку строгой диете, после которой живот тотчас же опал и грибок начал уменьшаться. Продолжать, однако, этот опыт я уже не стал, во-первых, из опасения, чтобы грибок не принял более грозных размеров, а главное, потому, что около того же времени вскрытие одного околевшего у меня телескопа показало, что толщина живота его вовсе не зависит от расширения стенок кишечного канала, а от расширения плавательного пузыря и, так сказать, как бы подсекло крылья моей теории. Тем не менее вполне побежденным я себя еще не признаю и, быть может, опыт повторю впоследствии, но только уже несколько иначе.

Голавль. — Squalius dobula Heck. (рис. 7.122)

Рыба эта отличается своей толстой, широколобой головой, вальковатым, мускулистым туловищем и очень крупной чешуей, прилегающей к телу столь плотно, что она кажется как бы нарисованной, чему немало также способствует бордюр, образованный из темных точек, идущих вдоль внешнего края каждой чешуйки. Молодые голавли отличаются, сверх того, чрезвычайно широкой пастью и тупым носом.

Цветом голавль довольно красив. Спина у него темно-зеленая, бока серебристые с желтоватым оттенком; края отдельных чешуек, как мы сейчас сказали, с более темной каймой, состоящей из буро-черных точечек. Грудные плавники оранжевые, брюшные и заднепроходные — красноватые, а спинной и особенно хвостовой — темно-синие. Глаза синие с буровато-зеленоватым пятном сверху, ободок вокруг зрачка лимонно-желтый.

Голавль водится во всей Средней России и заходит часто даже в Северную. Больших, медленно текущих рек он избегает, но любит небольшие речки с быстрым течением, холодной водой и держится большей частью в таких местах, где, по причине низкой температуры воды, не может держаться, исключая гольца, гольяна и окуня, ни одна рыба. Кроме того, встречается также в проточных прудах, но только лишь в том случае, когда они изобилуют холодными ключами и вода в них совершенно прозрачна.

Крупные голавли живут в одиночку, держатся в глубине и забиваются под камни и выступы берега. Мелкие, наоборот, предпочитают жить стайками, избегают глубоких мест и плавают больше близ самой поверхности, а если и лежат на дне, то не иначе как обществом, оборотясь головами против течения и едва пошевеливая своими темными, почти черными хвостами. И покоятся так голавли иногда по целым часам; но стоит только в это время стукнуть или даже громко кашлянуть, как они стремглав бросаются вперед и мгновенно рассыпаются во все стороны. Проходит минута — опять собираются стайкой, опять лежат на дне и опять помахивают хвостиками до новой тревоги.

Время нереста голавля — конец апреля и начало мая. Готовясь к этому важному акту жизни, голавль собирается в громадные стаи и плывет в быстро текущие речки, преимущественно с каменистым руслом, но выметывает икру не на камни, а на песок и песчаные отмели. Выметывает икру голавль очень быстро — в несколько часов, так что самый нерест голавля в данной местности длится никак не более 7—8 дней. Мечут икру только трехгодовалые; более же молодые голавлики, как и язи, в нересте никакого участия не принимают. Икра голавля ярко-оранжевая, мелкая, как маковые зернышки. На третий день в икре появляются глазные точки, а на 6-й или 8-й выклевываются из нее уже рыбки. Температура воды должна быть не ниже +13° Р. Выведшиеся голавли живут первоначально в небольших, мелководных речках и только на втором году отваживаются идти в более глубокие реки.

Мелкие голавлики питаются насекомыми, падающими в воду червяками и т. п., но крупные кормятся исключительно мелкими рыбками и пожирают иногда даже лягушек и водяных крыс, чему особенно не следует удивляться, так как необыкновенно широкая пасть голавля как нельзя более приспособлена к схватыванью подобного рода крупной добычи.

Возможность существования голавля в аквариуме с непроточной водой довольно сомнительна, так как, будучи помещен даже в пруд со стоячей водой, он вскоре заболевает особенной болезнью, заключающейся в том, что тело его начинает худеть, голова толстеть, а на месте глаз образуются впадины. В прудах Зальцбурга заболевающих этой болезнью голавлей, по словам Геккеля, называют почему-то «сербами» и тотчас же стараются удалить из прудов, так как болезнь эта крайне заразна и легко передается даже другим видам рыб. Но, кроме этой болезни, помещенные в непроточную воду голавли подвергаются еще другому недугу — особого рода сыпи, покрывающей все тело в виде крупных волдырей или шишек. Болезнь эта также смертельна, но случается с ними не всегда, а почему-то, как показывает опыт, преимущественно в то время, когда цветет бузина.

Сообщая эти печальные сведения относительно жизни голавлей в непроточных прудах, я отнюдь, однако, не хочу этим сказать, что жизнь их в аквариуме совсем невозможна и что, следовательно, держать их в аквариуме не стоит. Напротив того, пусть любители попробуют — может, им и удастся, тем более что достать их не особенно трудно: они то и дело попадаются в продаже у торговцев аквариумами.

Елец. — Squalius leuciscus Heck. (рис. 204)

Елец очень схож, в особенности в молодости, с голавлем, от которого, главным образом, отличается только более сплюснутым телом, узкой головой, выдающимся носом и небольшим ртом. Однако все эти признаки не всегда бывают достаточно резки для того, чтобы отличить ельца от голавля (я не говорю об опытных рыболовах, для которых достаточно одного взгляда, чтобы отличить одну рыбу от другой). Лучшим же и самым характерным отличием может служить чешуя, которая у него менее закруглена и даже несколько угловата; кроме того, чешуйки у голавля имеют маленький бордюрчик из точек, а у ельца этого бордюра нет, но есть точки при основании, которых, в свою очередь, не имеется у голавля.

Цветом елец следующий: спина темно-сероватая со стальным отливом, бока серовато-голубоватые, брюхо серебристое; спинной и хвостовой плавник белые, остальные — бледно-желтоватые или желтовато-красноватые. Глаза золотистые.

Елец встречается в небольших речках со свежей, чистой водой, а также в проточных озерах с песчаным, хрящеватым дном; копаных же прудов и непроточных озер, в особенности с илистым дном, не терпит.

Елец рыба живая, веселая и своим нравом во многом походит на уклейку, ибо так же, как и последняя, плавает постоянно близ поверхности воды и движется без устали как днем, так и ночью. Впрочем, близ поверхности елец плавает не постоянно, а главным образом только в жару, когда, гоняясь за мошкарой, выплывает на более мелкие места и подпрыгивает на воде. С наступлением же весны или осени держится преимущественно на глубоких местах, поросших кувшинками, кубышками, под широкой листвой которых ищет себе убежища.

Елец не ходит в одиночку, а всегда большими стайками; но стайки эти, однако, не держатся на одном и том же месте, а меняют постоянно место. Исключение составляют одни очень крупные экземпляры, которые ведут более оседлый образ жизни и, выбрав себе омуточек, корягу, держатся здесь целое лето.

Нерестится елец очень рано — в апреле и даже марте месяце, а местом нереста выбирает или песчаные отмели, или затопленные берега, поросшие осокой и камышом.

Мечет он икру только в проточной воде и может жить в проточных озерах, да и там придерживается более ходовой воды. Самцы отличаются от самок беловатыми зернышками на чешуе, особенно заметными на голове.

Само метание икры производится в приближенных осоках. Икра выпускается здесь целыми грудами; в конце апреля все плоские берега речек положительно улеплены ельцовой икрой.

Нерест ельца весьма любопытен. Ярко сверкая своей серебристой чешуей, ельцы исполняют немногими виденную рыбью пляску; шум и плеск играющего ельца заглушает журчанье быстро текущей речки и бывает слышен за несколько сажен.

В аквариуме елец держится довольно трудно, чему главной причиной служит, вероятно, недостаток проточной воды. По крайней мере, все ельцы, помещаемые мной в аквариум с проточной водой или даже такой, которая очень часто менялась, проживали без труда неделю и две; между тем как в аквариуме с водой, менявшейся редко, но такой, однако, в которой все остальные виды рыб жили отлично — не выдерживали и двух дней. Надо при этом, однако, заметить, что все экземпляры ельца были очень крупны и, следовательно, гораздо труднее привыкали к стоячей воде.

Елец рыба весьма пугливая, а потому при приближении кого-либо к аквариуму тотчас же прячется в грот, но остается там недолго, что ясно показывает, что он не особенно-то любит темноту. На пищу елец особенно не падок и ест все, однако предпочитает мух, до которых весьма большой охотник.

Раз как-то летом в аквариум, где находилось штук пять ельцов, попала небольшая пчела. Недолго думая, бросились они на пчелу и начали ее теребить. Пчела жужжала, жужжала, сердилась, сердилась, однако-таки досталась одному из них в добычу. Защищая так отчаянно свою жизнь, она должна была, по всей вероятности, непременно кого-нибудь из них да ужалить, а потому я с величайшим нетерпением ожидал на другой день смерти если не всех, то, по крайней мере, какого-нибудь из ее убийц. На деле оказалось, однако, совсем противное: им даже от этого как будто прибавилось жизни. Ибо первая умершая из этих рыб умерла лишь через пять дней, что для летней поры была большая редкость. Так что или пчелиный яд действует на них благодетельно, или пчеле в этот раз не удалось никого ужалить. Желая проверить свое предположение, я хотел неоднократно повторить этот опыт, но сколько раз потом ни пытался — всегда чего-нибудь да недоставало: или ельцов, или пчелы.

Форель. — Salmo fario L. (рис. 7.124)

Форель рыбка очень красивая. Спина у нее буровато-зеленая, бока желтые или желтоватые, испещренные красными, черными и белыми крапинами. Пятна, идущие вдоль боковой линии, а также по сторонам ее, имеют большей частью голубую кайму. Но иногда бывает также, что тех или других пятен недостает. Все плавники желто-серые и без всяких пятен, исключая спинного, который, наоборот, усеян черными и красными пятнышками. Тело форели довольно удлиненное, с боков сжатое. Все части его покрыты мелкой матовой чешуей, отдельные чешуйки которой, рассматриваемые в увеличительное стекло, имеют продолговатую форму. Голова толстая, с широкой, как бы отрубленной мордой; глаз большой; пасть покрыта вдоль по краям и даже нёбу острыми зубами; зубами же вооружен и язык.

Форель встречается только в быстротекущих ручьях и речках или в совершенно светлых прозрачных озерах и прудах, изобилующих ключами, и держится в такой холодной воде, в которой не в состоянии жить никто, кроме гольянов и гольцов, которые в то же время служат ей пищей. Форель очень прожорлива и питается кроме рыб моллюсками, раками, червями и насекомыми, в особенности теми, которые летают близко от воды. Кроме того, она не дает спуску и своим собратьям и ест беспощадно не только выметанную ее самками икру, но и даже свою собственную выклюнувшуюся молодь.

Форель рыбка весьма живая и юркая, любит воду самую быструю. Днем держится постоянно на дне родниковых ям, спрятавшись под камни, коряги или под корни подмытых течением деревьев, а иногда залезает даже в расщелины скал и притом так глубоко, что с трудом может вылезти оттуда. Обладая чрезвычайно острым слухом и зрением, форель, находясь на мели, все видит и слышит и потому, как рыбка осторожная, на мель заходит очень редко: разве завлечет ее сюда какая-нибудь стайка гольянов, до которых она очень лакома. Охотится за добычей форель большей частью ночью, выходя на ловлю с последними лучами солнечного заката и возвращаясь назад, как только начнет светать.

Нерест форели происходит очень поздно — в сентябре или даже октябре, что зависит главным образом от охлаждения воды, так как теплой парной воды, какой бывает большей частью вода в июле и августе, она не терпит и, отправляясь метать икру, ищет воды ключевой. Нерест этот продолжается довольно долго, иногда долее месяца. Форель мечет икру не в один раз, а в несколько приемов, причем возвращается метать каждый раз на то же место. Мечет икру форель ночью, приходя на место нереста с наступлением сумерек и удаляясь оттуда лишь с рассветом. Местом нереста она выбирает мель, и часто такую, что вода не покрывает даже ее спины. Выметывая икру, форель трется о камни, причем иногда так сильно, что стирает даже с них ил, траву и делает место нереста светлым пятном. Пятно это имеет аршин и более в диаметре и ясно выделяется на темном фоне реки.

Икру свою форель складывает в ямки, которые, как говорят, вырывает хвостом. Икра ее крупна (величиной с горошину), но немногочисленна; по крайней мере, в двухфунтовой рыбе ее насчитывается не более 2000 зерен. Зарытые в гравий под камнями, икринки форели развиваются крайне медленно. Молодь выклевывается из них только через 40 дней или даже через 2 месяца; а выклюнувшаяся молодь таскает свой желточный мешок тоже долго, не менее 8—10 недель, и освобождается от него не ранее появления весной насекомых. Из последних молодая форель предпочитает всему комаров, мошкару и поденок. Переменив пищу, рыбка начинает расти все быстрее и быстрее, так что через два года достигает 5 вершков и более. Достигнув этого возраста, самчик становится способным к размножению, но самка достигает полового развития не ранее трех лет.

Какое громадное превосходство имеет питание форели насекомыми перед всеми другими способами кормления, показывает нам интересный опыт англичанина Стоддарта. Разместив выклюнувшуюся из икры молодь форели в три аквариума, он начал кормить форелек в каждом из них различной пищей. В одном только червями, в другом только мелкой рыбой (гольянами), а в третьем, наконец, только мухами. И что же вы думали? Больше всех выросли те, которых кормили мухами, затем вдвое меньше те, которых кормили рыбами, и, наконец, почти совсем не выросли те, которых кормили червями. Вот поэтому-то, вероятно, молодь форелей и гоняется так усердно за насекомыми, летающими над водой!

У нас в Москве в аквариумах форель я никогда не видел, так как родина ее слишком далеко и вряд ли рыба в состоянии перенести столь продолжительную перевозку, но прелестные, чрезвычайно пестрые и крупные экземпляры видел я в бытность свою в Вене, в городском аквариуме. Попав туда как раз в час кормления рыб, я имел удовольствие быть свидетелем аппетита форели. Я часто видел, как ест сом, как едят карпы, лини и другие жадные рыбы, но такой жадности, с какой едят форели, признаюсь, никогда не видывал: они не едят, а давятся. Надо видеть, с каким остервенением накидываются они на брошенную говядину, как вырывают ее друг у друга, заглатывают ее, изрыгают обратно, опять заглатывают и опять изрыгают и наедаются таким образом до того, что, кажется, хотят лопнуть. Кормят их так сытно ежедневно, потому что иначе они очень быстро засыпают. Вода в этом аквариуме проточная, а растительностью служат незабудки, которые, как и вообще все растения, находящиеся в венском аквариуме, посажены только красы ради и своей роли снабжения воды кислородом не исполняют, чего, впрочем, здесь, конечно, и не требуется, так как вода проточная и, кроме того, во все аквариумы проведены особые воздуходувные аппараты. Об аппаратах этих мы будем говорить впоследствии.

Лучше всего живут в аквариумах, как говорят, форели, выведенные из икры искусственно. Форели эти, кроме того, представляют для любителя чрезвычайно большой интерес по чудовищности и уродству форм, которые так часто принимает их тело. Так, напр., некоторые из них имеют тело согнутое дугой, другие — две головы на одном туловище, третьи срослись животами, четвертые — два отдельных тела с одним общим хвостом и т.д. Все эти уродства живут обыкновенно не долее нескольких недель и умирают, самое позднее, как только исчезает у них желточный пузырь. Но это происходит, по всей вероятности, оттого, что до сих пор за это дело не брался истинный любитель, а возьмись он — и я уверен, что наши аквариумы обогатятся вскоре новыми чудовищными формами рыб.

Вообще, обращаю внимание любителей на этих рыбок. Мне кажется, что они могут доставить им чрезвычайно много удовольствия, так как, кроме способности принимать чудовищные формы при выходе из икры, рыбки эти обладают еще способностью изменяться в цвете, росте и форме даже в зрелом возрасте, и притом в такой степени, что с ними в этом отношении не может сравниться ни одна рыба; не может сравниться даже род карпов, которые, как мы видели, благодаря китайцам (телескоп, кинь-ю и др.), а частью также и европейцам (шпигель-карп и пр.), приняли бесконечное число уродливых форм, сделавшихся даже наследственными. Состав и цвет воды, растительность, свойства дна, пища — все имеет на них влияние не только на одну окраску, а даже, как мы сейчас сказали, на само строение тела.

Во Франции нет почти речки, в которой водится форель, где бы рыбка эта не отличалась чем-нибудь от остальных форелей, так что число ее разновидностей, можно сказать, бесконечно. Все эти изменения ясно отличимы, но что за причина их — решить пока почти невозможно. Почему, например, у одних форелей мясо белое, а у других красноватое? — никто наверно не знает. Замечено только Костом, что цвет этот передается самками их икринкам и что икринки желтоватые дают бело-мясых форелей, а розовые — красномясых; словом, форель представляет для наблюдений любителя обширное поле. Интересны также рождающиеся из икры помеси форели с другими рыбами, к чему она имеет также большую склонность.

Щука. — Esox lucius L. (рис. 7.125)

Щука — самый страшный из наших пресноводных хищников. Тело почти цилиндрическое, оканчивающееся длинной, плоской головой с выдающейся нижней челюстью. Пасть очень широкая, рассеченная почти до глаз, усеяна почти сплошь множеством острых, как иглы, скрестившихся зубов. Чешуя мелкая, гладкая; рассматриваемая в микроскоп, представляется не менее красивой, чем чешуя окуней.

Цвет щуки бывает то светлый, то темный, смотря по месту и по возрасту. Ярче всего он в чистой проточной воде. Большей частью, однако, он следующий: спина — темно-зеленая, бока — серые или серовато-зеленые, покрытые множеством желтоватых пятен и полосок, брюхо — беловатое с сероватыми крапинами. Спинной и хвостовой плавники буроватые с черными крапинами и извилистыми каемками, а остальные плавники — оранжевые. Особенно же красиво бывают окрашены молоденькие, полутора- и двухвершковые щучки.

Щука принадлежит к числу самых обыкновенных русских рыб и водится преимущественно в медленно текучих реках с камышистыми и травянистыми берегами. Кроме того, она водится также в стоячих водах: незамерзающих прудах и болотах, дающих начало речкам, а во время нереста попадается даже в ямах и лужах, куда заходит во время разлива рек.

Местопребыванием своим щука выбирает места неглубокие, травянистые и большей частью держится у берегов, спрятавшись в траву, камыши или же просто за корягу, камень или что-нибудь подобное. Хищник этот отличается необыкновенной быстротой движения, так что очень немногим рыбам удается избегнуть его преследования, тем более что если ему не удастся поймать в воде, то он не задумается ни минуты подпрыгнуть на воздух. Прыжки эти на воздух бывают изумительны и по величине не уступают лососевым. Кроме того, щука ловит рыб также из засады и для того, чтобы скрыть свое присутствие, нередко, по словам рыбаков, прибегает к такого рода хитрости: становится на мели вниз головой по течению и, разгребая хвостом ил, поднимает им страшную муть. Рыбы, не замечая ее в этой мути, подплывают чуть не к самой пасти и делаются таким образом ее добычей. Щука страшно прожорлива и не дает спуску ничему, даже ест своих детей и вообще собственных своих собратий.

Щуки нерестятся обыкновенно на третьем году; сам нерест длится от 2 до 3 недель. Щучья икра зеленовато-желтого цвета и весьма многочисленна. Она обладает очень сильной живучестью, ибо даже съеденная, как говорят, птицей и потом изверженная обратно не теряет своей способности развития. По крайней мере, так заставляет думать внезапное появление щук в водах, где они никаким иным образом не могли развестись. Икра эта развивается очень быстро и притом при весьма низкой температуре (+6—8 °Р).

На солнце и в мелкой воде молодь выклевывается в 1¹/₂ недели, а в тени и более глубоких местах — в 2 недели, и даже более. Сначала молодь прячется во мху, в густой траве, а потом, когда исчезает желточный пузырь и чувствуется потребность в пище, рассеивается и не сходится уже в большом количестве в одном и том же месте.

Щука растет чрезвычайно быстро, быстрее всех остальных наших пресноводных рыб, не исключая, пожалуй, и сома, и через год обыкновенно бывает 5—7 вершков, а через два — до 10 верш. роста, так что в старости нередко достигает саженной длины и трех и более пудового веса.

Самки растут быстрее самцов, да и вообще самцы бывают гораздо мельче самок, которые их большей частью даже пожирают. По опытам, произведенным Карбонье, прирост самок в первый год равняется 25 см а самцов всего 10; ту же разницу он замечал и у вполне взрослых. Так, 5—6-летние самки весили около 10—12 килограммов, а самцы того же возраста только 5 кг и т.д.

Выносливее и пригоднее всего для аквариума щуки, взятые из полупроточных, почти стоячих вод, а особенно из болотистых луж по берегам рек, куда они попадают во время разлива этих последних и где, не получая обновления воды, постепенно привыкают к стоячей.

В аквариуме щука, даже маленькая, опасный товарищ другим рыбам, но есть рыбы, которые могут с ней жить совершенно безопасно; рыбы эти: лини, налимы и ерши. Один знакомый рыболов рассказывал мне, что когда он, как-то раз поймав в реке щучку вершков 10 длины, посадил ее в ведерко вместе с другими рыбами, которых было порядочное таки количество, то, придя домой, нашел в нем целыми только линя и ерша — остальные были съедены или искалечены.

Такое же пренебрежение, впрочем, оказывает щука также и колюшкам. Хотя здесь, скорее всего, имеет влияние на нее опыт. Ибо, по всей вероятности, щука попробовала когда-нибудь проглотить колюшку, которая, застряв у нее в пасти, причинила ей такую боль, о которой она сохранила навсегда воспоминание. Предположение это тем возможнее, что, на основании произведенных недавно немецкими учеными опытов, оказывается, что щука обладает замечательной памятью. Опыты эти производились при следующих обстоятельствах.

Щука была впущена в аквариум вместе с несколькими мелкими золотыми рыбками, причем ей отведено было помещение, отделенное от этих рыбок стеклянной перегородкой. Сначала хищная щука кидалась на маленьких рыбок и, не замечая стеклянной стенки, крепко ударялась о стекло, что на нее производило, как видно, сильное действие, так как после удара она или на некоторое время лишалась сознания, или всплывала животом кверху на поверхность аквариума, или же, наконец, долгое время оставалась неподвижно на одном и том же месте. Попытки эти щука производила весьма часто, пока, наконец, вследствие боли от ударов о стекло, не примирилась со своими соседями и не стала довольствоваться пищей, подаваемой ей сверху. Затем сняли стеклянную стенку, отделявшую щуку от других рыб. Тогда хотя щука и подходила с некоторой воинственностью к своим собратьям по заключению, но не только не дотрагивалась до них, но даже делилась с ними пищей; когда же в аквариум впускалась новая рыбка, щука ее тотчас же съедала. Из этого можно заключить, что щука оттого только и оставляла в покое прежних рыбок, что находилась еще под впечатлением испытанной ею боли при первоначальных на них нападениях.

Щучек легко также выводить из икры, которая, как мы выше видели, чрезвычайно живуча и без затруднения может перевозиться из одного места в другое во влажном мху. Транспорт этот икры удачнее всего производится так: берут коробку, обыкновенно деревянную, и выстилают ее дно слоем увлажненного белого болотного мха; на него накладывают слой икринок, чтобы они не соприкасались друг с другом, и покрывают их другим слоем влажного мха; на второй слой мха накладывают снова слой икринок и покрывают третьим слоем мха, и так далее, пока вся коробка не наполнится. Самый верхний слой мха придавливают крышкой и плотно закрывают коробку. Привезенная этим способом икра сохраняется совершенно свежей и, помещенная в нерестные ящики, вскоре превращается в молодь.

Помещенных в аквариум щучек надо кормить непременно ежедневно, так как если продержать их хотя бы несколько дней без пищи, то у них сейчас же от голода перетянутся животы, они перестают совсем есть и вскоре погибнут. Лучшим кормом им служат живые малявки и вообще мелкая рыбка, но они едят, хотя и не с особенной охотой, и головастиков.

Аквариум, где живут щуки, надо держать постоянно прикрытым марлей или кисеей, чтобы они не могли выскочить, так как они так любят прыгать из воды и прыгают притом так ловко, что достаточно самого небольшого отверстия, чтобы они ухитрились в него проскочить. У меня был случай, что щучка выскочила в отверстие немного больше поперечника ее тела, а один мой знакомый делал даже нарочно отверстия в покрывавшей аквариум бумаге с целью наблюдать их ловкость и был просто поражен их уменьем проскакивать в самые небольшие дырочки. У него щучки проскакивали в них одна за другой, как какие клоуны в цирке.

Комментировать эту книгу.

Предыдущая || Следующая || Оглавление